Хроники Нарнии. Лев, Колдунья и Платяной шкаф
Рахат-лукум
— Какой ты породы? — снова спросила Колдунья. -Ты что -переросший
карлик, который обрезал бороду?
— Нет, ваше величество. У меня еще нет бороды. Я — мальчик.
— Мальчик! — воскликнула Колдунья. — Ты хочешь сказать, ты -сын
Адама?
Эдмунд стоял не двигаясь и молчал. К этому времени в голове у
него был такой ералаш, что он не понял вопроса королевы.
— Я вижу, что ты — олух, кем бы ты ни был еще, — промолвила
королева. — Отвечай мне наконец, пока у меня не лопнуло терпение. Ты
— Человек?
— Да, ваше величество, — сказал Эдмунд.
— А как ты, скажи на милость, попал в мои владения?
— Простите, ваше величество, я прошел сквозь платяной шкаф.
— Платяной шкаф? Что ты имеешь в виду?
— Я… я отворил дверцу и… и очутился здесь, ваше величество,
— пролепетал Эдмунд.
— Ха! — сказала королева скорее самой себе, чем ему. — Дверцу!
Дверь из мира Людей! Я слышала о подобных вещах. Это может все
погубить. Но он всего один, и с ним нетоудно управиться.
С этими словами Колдунья привстала с сиденья и взглянула Эдмунду
прямо в лицо. Глаза ее сверкали. Она подняла волшебную палочку.
Эдмунд был уверен, что она собирается сделать с ним что-то ужасное,
но не мог и шевельнуться. И тут, когда мальчик окончательно решил,
что пропал, она, видимо, передумала.
— Бедное мое дитя, — проговорила она совсем другим тоном. — Ты,
верно, замерз. Иди сюда, садись рядом со мной в сани. Я закутаю тебя
в свой плащ, и мы потолкуем.
Эдмунду это предложение пришлось не совсем по вкусу, но он не
решился возражать. Он взобрался в сани и сел у ее ног, а Колдунья на
кинула на него полу плаща и хорошенько подоткнула мех со всех
сторон.
— Не хочешь ли выпить чего-нибудь горяченького? — спросила она.
— Да, пожалуйста, ваше величество, — сказал Эдмунд. Зубы у него
стучали от страха и холода.
Откуда-то из складок плаща Колдунья вынула небольшую бутылочку,
сделанную из желтого металла, похожего на медь. Вытянув руку, она
капнула из бутылочки одну каплю на снег возле саней. Эдмунд видел,
как капля сверкнула в воздухе, подобно брильянту. В следующую
секунду она коснулась снега, послышалось шипенье, и перед ним, отку-
да ни возьмись, возник покрытый драгоценными камнями кубок с неве-
домой жидкостью, от которой шел пар. Карлик тут же схватил его и по-
дал Эдмунду с поклоном и улыбкой — не очень-то приятной, по правде
говоря. Как только Эдмунд принялся потягивать это сладкое, пенящее-
ся, густое питье, ему стало гораздо лучше. Он никогда не пробовал ни
чего похожего, питье согрело Эдмунда с ног до головы.
— Скучно пить и не есть, — сказала королева. — Чего бы тебе
хотелось больше всего, сын Адама?.
— Рахат-лукума, если можно, ваше величество, — проговорил
Эдмунд.
Королева вновь капнула на снег одну каплю из медного флакона — и
в тот же миг капля превратилась в круглую коробку, перевязанную
зеленой шелковой лентой. Когда Эдмунд ее открыл, она оказалась полна
великолепного рахат-лукума. Каждый кусочек был насквозь прозрачный и
очень сладкий. Эдмунду в жизни еще не доводилось отведывать такого
вкусного рахат-лукума. Он уже совсем согрелся и чувствовал себя
превосходно.
Пока он лакомился, Колдунья задавала ему вопрос за вопросом.
Сперва Эдмунд старался не забывать, что невежливо говорить с полным
ртом, но скоро он думал только об одном: как бы запихать в рот
побольше рахат-лукума, и чем больше он его ел, тем больше ему
хотелось еще, и он ни разу не задумался над тем, почему Колдунья
расспрашивает его с таким любопытством. Она заставила его
рассказать, что у него есть брат и две сестры, и что одна из сестер
уже бывала в Нарнии и встретила тут фавна, и что никто, кроме него
самого, и его брата и сестер, ничего о Нарнии не знает. Особенно
заинтересовало ее то, что их четверо, и она снова и снова к этому
возвращалась.
— Ты уверен, что вас четверо? — спрашивала она. — Два сына Адама
и две дочери Евы — не больше и не меньше?
И Эдмунд, набив рот рахат-лукумом, снова и снова отвечал:
— Да, я уже вам говорил.
Он забывал добавлять «ваше величество», но она, судя по всему,
не обращала на это внимания.
Наконец с рахат-лукумом было покончено. Эдмунд во все глаза ус-
тавился на пустую коробку — вдруг Колдунья спросит, не хочет ли он
еще. Возможно, она догадывалась, о чем он думает, ведь она знала — а
он-то нет, — что это волшебный рахат-лукум, и тому, кто хоть раз его
попробует, хочется еще и еще, и если ему позволить, будет есть до
тех пор, пока не лопнет от объедения. Но она не предложила Эдмунду
больше. Вместо этого она сказала ему:
— Сын Адама! Мне было бы очень приятно повидать твоего брата и
твоих двух сестер. Не приведешь ли ты их ко мне в гости?
— Попробую, — сказал Эдмунд, все еще не отводя глаз от пустой
коробки.
— Если ты снова сюда придешь, конечно, вместе с ними, я опять
угощу тебя рахат-лукумом. Сейчас я не могу этого сделать, магия
больше не подействует. Другое дело — у меня в замке.
— Почему бы нам не поехать сейчас к вам? — спросил Эдмунд. Когда
Колдунья предлагала ему сесть к ней в сани, он испугался, как бы она
не увезла его куда-нибудь далеко, в неизвестное место, откуда он не
сумеет найти дорогу назад, но теперь он позабыл всякий страх.
— Мой замок очень красив, — сказала Колдунья. — Я уверена, что
тебе там понравится. Там есть комнаты, с полу до потолка
заставленные коробками с рахат-лукумом. И вот что еще: у меня нет
своих детей. Я хочу усыновить славного мальчика и сделать его
принцем. Когда я умру, он станет королем Нарнии. Принц будет носить
золотую корону и целый день есть рахат-лукум, а ты — самый умный и
самый красивый мальчик из всех, кого я встречала. Я была бы не прочь
сделать тебя принцем… потом, когда ты приведешь ко мне остальных.
— А почему не сейчас? — спросил Эдмунд. Лицо его раскраснелось,
рот и руки были липкие от рахат-лукума. Он не выглядел ни красивым,
— Если я возьму тебя с собой, — сказала она, — я не увижу твоих
сестер и брата. А мне бы очень хотелось познакомиться с твоими
милыми родственниками. Ты будешь принцем, а позже — королем, это
решено. Но тебе нужны придворные, люди благородной крови. Я сделаю
твоего брата герцогом, а сестер — герцогинями.
— Ну, в них-то нет ничего особенного, — проворчал Эдмунд, — и во
всяком случае, мне ничего не стоит привести их сюда в любой другой
день.
— Да, но попав в мой замок, — сказала Колдунья, — ты можешь про
них забыть. Тебе там так понравится, что ты не захочешь уходить ради
дого, чтобы привести их. Нет, сейчас ты должен вернуться к себе в
страну и прийти ко мне в другой раз, вместе с ними, понимаешь?
Приходить одному нет толку.
— Но я не знаю дороги домой, — заскулил Эдмунд.
— Ее нетрудно найти, — сказала Колдунья. — Видишь фонарный
столб?
Она протянула волшебную палочку, и Эдмунд увидел тот самый фо-
нарь, под которым Люси повстречалась с фавном. — Прямо за ним лежит
путь в Страну Людей. А теперь посмотри сюда. — Она указала в проти-
воположную сторону. — Видишь два холма за деревьями?
— Вижу, — сказал Эдмунд.
— Мой замок стоит как раз между этими холмами. Когда ты придешь
сюда в следующий раз, подойди к фонарю и поищи оттуда эти два холма,
а потом иди по лесу, пока не дойдешь до моего замка. Но помни: ты
должен привести всех остальных. Если ты явишься один, я могу сильно
рассердиться.
— Постараюсь, — сказал Эдмунд.
— Да, между прочим, — добавила Колдунья, — лучше не рассказывай
им обо мне. Пусть это останется нашей тайной, так будет куда интерес
нее, правда? Устроим им сюрприз. Просто приведи их к двум холмам…
Такой умный мальчик, как ты, придумает способ это сделать. А когда
вы подойдете к моему замку, скажи: «Давайте посмотрим, кто тут
живет», — или что-нибудь другое в этом же роде. Я уверена, что так
будет лучше всего. Если твоя сестра повстречалась здесь с фавном,
она, возможно, наслушалась обо мне всяких небылиц… и побоится
прийти ко мне в гости. Фавны способны наговорить что угодно. Ну а
теперь…
— Простите меня, — прервал ее вдруг Эдмунд, — но нельзя ли полу-
чить еще один-единственный кусочек рахат-лукума на дорогу?
— Нет, — со смехом ответила королева, — придется тебе подождать
до следующего раза. — И она дала гному сигнал трогаться с места.
Когда сани были уже далеко, королева помахала Эдмунду рукой и
закричала: — В следующий раз! В следующий раз! Не забудь! Скорей
возвращайся!
Эдмунд все еще стоял, уставившись на то место, где скрылись
сани, когда услышал, что кто-то зовет его по имени. Оглянувшись, он
увидел, что с противоположной стороны из лесу к нему спешит Люси.
— Ах, Эдмунд! — вскричала она. — Значит, ты тоже сюда попал. Ну,
не удивительно ли? Теперь…
— Да-да, — прервал ее Эдмунд. — Я вижу теперь, что ты была права
и шкаф на самом деле волшебный. Могу извиниться перед тобой, если
хочешь. Но где, скажи на милость, ты была все это время? Я тебя по
всюду искал.
— Если бы я знала, что ты тоже здесь, я бы тебя подождала, —
сказала Люси. Она была так рада и так возбуждена, что не заметила,
какое красное и странное лицо у Эдмунда, как грубо он говорит. — Я
завтракала с мистером Тамнусом, фавном. У него все в порядке, Белая
Колдунья ничего не сделала ему за то, что он меня отпустил. Он
думает, что она ничего об этом не знает и в конце концов все
обойдется благополучно.
— Белая Колдунья? — повторил Эдмунд. — Кто это?
— О, совершенно ужасная особа, — сказала Люси. — Она называет
себя королевой Нарнии, хотя у нее нет на это никаких прав. И все
фавны, и дриады, и наяды, и гномы, и животные — во всяком случае,
все хорошие — прямо ненавидят ее. Она может обратить кого хочешь в
камень и делает другие страшные вещи. И она так заколдовала Нарнию,
что здесь всегда зима… всегда зима, а Рождества и весны все нет и
нет. Она ездит по лесу в санях, запряженных белыми оленями, с
волшебной палочкой в руках и с короной на голове.
Эдмунду и так уже было не по себе оттого, что он стел слишком
много сладкого, а когда он узнал, что дама, с которой он подружился,
— страшная Колдунья, ему стало еще больше не по себе. Но по-прежнему
больше всего на свете ему хотелось рахат-лукума.
— Кто рассказал тебе всю эту ерунду о Белой Колдунье? — спросил
он.
— Мистер Тамнус, фавн, — ответила Люси.
— Фавнам никогда нельзя верить, — отрезал Эдмунд с таким видом,
словно он был куда ближе знаком с фавнами, чем Люси.
— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась Люси.
— Это всем известно, — ответил Эдмунд. — Спроси кого хочешь…
Но что толку стоять здесь в снегу. Пошли домой.
— Пошли, — откликнулась Люси. — Ах, Эдмунд, я так рада, что ты
сюда попал. Теперь-то Питер и Сьюзен поверят, что Нарния есть на
самом деле, раз мы оба побывали тут. Вот будет весело!
Эдмунд подумал про себя, что ему будет далеко не так весело, как
ей. Ему придется признаться перед всеми, что Люси была права, к
тому же он не сомневался в том, что брат и сестра примут сторону
фавнов и зверей, а он сам был на стороне Колдуньи. Он не представлял,
что он скажет и как сможет сохранить свою тайну, если все трое начнут
толковать о Нарнии.
Тем временем они прошли порядочное расстояние. Внезапно они по-
чувствовали, что вокруг них не колючие ветки елей, а мягкие шубы, и
через минуту уже стояли в пустой комнате перед шкафом.
— Послушай, Эд, — сказала Люси. — Как ты себя чувствуешь? У тебя
ужасный вид.
— У меня все в порядке, — сказал Эдмунд, но это было неправдой —
его сильно мутило.
— Тогда идем поищем остальных. У нас есть что им порассказать! А
какие удивительные нас ждут приключения, раз теперь все мы будем
участвовать в них!
