Хроники Нарнии. Лев, Колдунья и Платяной шкаф
Опять по эту сторону дверцы
Остальные ребята все еще играли в прятки, так что Эдмунд и Люси
не так скоро их нашли. Когда они наконец собрались все вместе в
длинной комнате, где стояли рыцарские доспехи, Люси выпалила:
— Питер! Сьюзен! Это взаправдашняя страна! Я не выдумываю,
Эдмунд тоже ее видел. Через платяной шкаф на самом деле можно туда
попасть. Мы оба там были. Мы встретились в лесу. Ну же, Эдмунд,
расскажи им все!
— О чем речь, Эд? — спросил Питер.
Мы подошли с вами сейчас к одному из самых позорных эпизодов во
всей этой истории. Эдмунда ужасно тошнило, он дулся и был сердит на
Люси за то, что она оказалась права, но он все еще не знал, как ему
поступить. И вот, когда Питер вдруг обратился к нему с вопросом, он
неожиданно решил сделать самую подлую и низкую вещь, какую мог
придумать. Он решил предать Люси.
— Расскажи нам, Эд, — попросила Сьюзен.
Эдмунд небрежно обвел их взглядом, словно был куда старше Люси —
а на самом деле разница между ними была всего в один год, — усмех
нулся и сказал:
— А!.. Мы с ней играли… в ее страну. Будто ее страна в
платяном шкафу существует на самом деле. Просто для смеха, конечно.
Понятно, там ничего нет.
Бедная Люси только раз взглянула на Эдмунда и выбежала из
комнаты.
А тот с каждой минутой делался все хуже и хуже. Чтобы оконча-
тельно унизить сестру, он добавил:
— Ну вот, опять за свое. Что с ней такое? Морока с этими
малышами! Вечно они…
— Слушай, ты!.. — яростно обрушился на него Питер. — Чья бы
корова мычала… С тех пор как Лу начала болтать все эти глупости
насчет платяного шкафа, ты ведешь себя по-свински, а теперь еще
принялся играть с ней в эту страну и снова ее завел. Я уверен, что
ты сделал это из чистой зловредности.
— Но ведь это чепуха, — сказал, опешив, Эдмунд.
— Конечно, чепуха, — ответил Питер. — В том-то и дело. Когда мы
уезжали из дому, Лу была девочка как девочка, но с тех пор, как мы
приехали сюда, она то ли сходит помаленьку с ума, то ли превращается
в самую отъявленную лгунью. Но ни в том, ни в другом случае ей не
пойдет на пользу, если сегодня ты смеешься и дразнишь ее, а завтра
поддерживаешь ее выдумки.
— Я думал… я думал… — пробормотал Эдмунд, но так и не нашел,
что бы ему сказать.
— Ничего ты не думал, — сказал Питер, — просто любишь
вредничать. Ты всегда ведешь себя по-свински с теми, кто младше
тебя, — мы уже видели это в школе.
— Пожалуйста, перестаньте, — сказала Сьюзен, — если вы переругае
тесь, это ничему не поможет. Давайте пойдем поищем Люси.
Когда они наконец нашли Люси, они увидели, что все это время она
проплакала. И неудивительно. Но что бы они не говорили ей, она не
слушала. Она стояла на своем.
— Мне все равно,что вы думаете, и мне все равно, что вы говорите,
— твердила она. — Можете рассказать обо всем профессору или
написать маме. Делайте, что хотите. Я знаю, что встретила там фавна,
и… лучше бы я там осталась навсегда, а вы все противные,
противные…
Грустный это был вечер. Люси чувствовала себя несчастной-пренес-
частной, а до Эдмунда постепенно дошло, что его поступок привел со-
всем не к тем результатам, которых он ожидал. Двое старших ребят на-
чали всерьез беспокоиться, не сошла ли Люси с ума. Они еще долго
перешептывались об этом в коридоре после того, как младшие легли
спать.
На следующее утро они наконец решили пойти и рассказать все
профессору.
— Он напишет отцу, если с Лу действительно что-нибудь серьезное,
— сказал Питер. — Нам одним тут не справиться.
И вот старшие брат и сестра пошли и постучали в дверь кабинета;
профессор ответил: «Войдите!» — и поднялся с места, и принес им
стулья, и сказал, что полностью в их распоряжении! А потом он сидел,
сцепив пальцы, и слушал их историю с начала до конца, не прервав ее
ни единым словом. Да и после того, как они кончили, он еще долгое
время сидел молча. Затем откашлялся и сказал то, что они меньше
всего ожидали услышать.
— Откуда вы знаете, — спросил он, — что ваша сестра все это
выдумала?
— О, но ведь… — начала Сьюзен и остановилась. По лицу старого
профессора было видно, что он спрашивает совершенно серьезно. Сьюзен
взяла себя в руки и продолжала:
— Но Эдмунд говорит, что они просто играли.
— Да, — согласился профессор, — это надо принять во внимание,
бесспорно, надо. Но — вы не обидитесь на мой вопрос? — на кого, по-
вашему, больше можно положиться — на сестру или на брата? Кто из них
правдивей?
— В том-то и дело, профессор, — ответил Питер. — До сих пор я
бы, не задумываясь, ответил: Люси.
— А по-твоему, кто, моя дорогая? — спросил профессор,
оборачиваясь к Сьюзен.
— Ну, вообще я согласна с Питером, но не может же быть все это
правдой… про лес и про фавна…
— Не знаю, не знаю, — сказал профессор, — но обвинять во лжи
того, кто никогда вам не лгал, — не шутка, отнюдь не шутка.
— Мы боимся, что дело еще хуже, — сказала Сьюзен, — мы думаем,
что у Люси не все в порядке…
— Вы полагаете, что она сошла с ума? — невозмутимо спросил про
фессор. — Ну, на этот счет вы можете быть совершенно спокойны. До
статочно поглядеть на нее и побеседовать с ней, чтобы увидеть, что
она в своем уме.
— Но тогда… — начала Сьюзен и остановилась. Чтобы взрослый
человек говорил то, что они услышали от профессора! Она даже
— Логика! — сказал профессор не столько им, сколько самому себе.
-Почему их не учат логически мыслить в этих их школах? Существует
только три возможности: или ваша сестра лжет, или она сошла с ума,
или она говорит правду. Вы знаете, что она никогда не лжет, и
всякому видно, что она не сумасшедшая. Значит, пока у нас не
появятся какие-либо новые факты, мы должны признать, что она говорит
правду.
Сьюзен глядела на профессора во все глаза, однако, судя по выра-
жению лица, тот вовсе не шутил.
— Но как это может быть правдой, сэр? — сказал Питер.
— Что тебя смущает? — спросил профессор.
— Ну, во-первых, — сказал Питер, — если эта страна существует на
самом деле, почему в нее не попадают все, кто подходит к платяному
шкафу? Я хочу сказать: в шкафу не было ничего, кроме шуб, когда мы
туда заглянули; даже Люси не спорила с тем, что там ничего нет.
— Ну, и что с того? — спросил профессор.
— Да как же, сэр, если что-нибудь существует на самом деле, то
оно есть всегда.
— Всегда ли? — спросил профессор, и Питер не нашелся, что ему от
ветить.
— Ну, а время? — сказала Сьюзен. — У Люси просто не было
времени где-нибудь побывать, даже если такая страна и существует.
Она выбежала из комнаты почти следом за нами. Не пробыла там и
минуты, а говорит, что прошло много часов.
— Вот это-то и подтверждает правдивость ее рассказа, — сказал
профессор. — Если в доме действительно есть дверь, ведущая в другой,
неведомый нам мир (а я должен вас предупредить, что это очень
странный дом, и даже я не все о нем знаю), если, повторяю, она
попала в другой мир, нет ничего удивительного — во всяком случае,
для меня, — что в этом мире существует свое измерение времени; и
каким бы долгим вам не показалось то время, которое вы там пробыли,
на это может уйти всего несколько секунд нашего времени. С другой
стороны, вряд ли девочка ее лет знает о таких явлениях физики. Если
бы она притворялась, она бы просидела в шкафу куда дольше, прежде
чем вылезти оттуда и рассказать вам свою историю.
— Но неужели вы и вправду считаете, сэр, — сказал Питер, — что
существуют другие миры… тут, рядом, в двух шагах от нас?
— В этом нет ничего невероятного, — сказал профессор, снимая
очки и принимаясь их протирать. — Интересно, чему же все-таки их
учат теперь в школах, — пробормотал он про себя.
— Но что же нам делать? — спросила Сьюзен. Разговор явно уклонял
ся в сторону.
— У меня есть предложение, — сказал профессор, неожиданно бросая
на них весьма проницательный взгляд, — которое никому пока еше не
пришло в голову, а было бы неплохо попробовать его осуществить.
— Какое? — спросила Сьюзен.
— Заниматься собственными делами и не совать нос в чужие, —
сказал профессор. И на этом разговор был окончен.
Теперь жизнь Люси стала куда легче. Питер следил за тем, чтобы
Эдмунд ее не дразнил, и ни у нее, ни у остальных ребят не было ника
кой охоты разговаривать про платяной шкаф — это стало довольно не
приятной темой. Казалось, все приключения пришли к концу. Однако это
было не так.
Дом профессора — о котором даже он знал так мало — был старинный
и знаменитый, и со всех концов Англии туда приезжали люди и просили
разрешения его посмотреть. О таких домах пишут в путеводителях и
даже в учебниках, и на то есть основания, потому что о доме рассказы
вали всевозможные легенды — некоторые из них еще более странные, чем
та история, о которой я сейчас рассказываю вам. Когда приходили
группы туристов и просили показать им дом, профессор всегда
пускал их, и миссис Макриди, экономка, водила их по всем комнатам и
рассказывала о картинах, рыцарских доспехах и редких книгах в
библиотеке. Миссис Макриди и вообще не очень-то жаловала ребят и не
любила, чтобы ее прерывали в то время, как она водит посетителей по
дому. Чуть ли не в первое утро по их приезде она предупредила об
этом Питера и Сьюзен: «Помните, пожалуйста, что вы не должны
попадаться мне на глаза, когда я показываю дом».
— Была охота тратить пол дня, таскаясь по дому с кучей взрослых,
-сказал Эдмунд, и остальные трое мысленно с ним согласились. Вот из-
за этого-то предупреждения миссис Макриди приключения их начались
снова.
Как-то раз утром, через несколько дней после разговора с профес-
сором, Питер и Эдмунд рассматривали рыцарские доспехи, задаваясь
одним и тем же вопросом: сумели бы они разобрать доспехи на части, —
как в комнату ворвались Сьюзен и Люси и закричали:
— Прячьтесь, сюда идет Макриди с целой толпой туристов!
— Скорей! — сказал Питер, и все четверо бросились к дальней
стене. Но когда, пробежав через Зеленую комнату, они оказались в
библиотеке, они услышали впереди голоса и поняли, что миссис Макриди
ведет туристов по черной лестнице, а не по парадной, как они
ожидали. А затем, — то ли потому, что они растерялись, то ли потому,
что миссис Макриди решила их поймать, то ли потому, что начали
действовать волшебные чары Нарнии, — куда бы они ни кинулись,
посетители, казалось, следовали за ними по пятам. Наконец Сьюзен
сказала:
— А ну их, этих туристов. Давайте спрячемся в комнате с платяным
шкафом, пока они не пройдут. В нее-то уж никто не полезет.
Но не успели ребята туда войти, как в коридоре снаружи послыша-
лись голоса… кто-то стал нащупывать ручку двери, и вот на их
глазах ручка повернулась.
— Живей! — крикнул Питер. — Больше деваться некуда! — и рас-
пахнул дверцу шкафа. Все четверо втиснулись внутрь и затаились в
темноте, едва переводя дух. Питер прикрыл дверцу шкафа, но не
защелкнул ее; как всякий разумный человек, он, понятно, помнил, что
ни в коем случае не следует запирать самого себя в шкафу.
