Сказка Волшебник Изумрудного города — Александр Волков

4. Спасение железного дровосека

Элли проснулась. Страшила сидел на пороге, а Тотошка гонял в лесу белок.

— Надо поискать воды, — сказала девочка.

— Зачем тебе вода?

— Умыться и попить. Сухой кусок не идет в горло.

— Фу, как неудобно быть сделанным из мяса и костей! — задумчиво сказал Страшила. — Вы должны спать, есть, и пить. Впрочем, у вас есть мозги, а за них можно терпеть всю эту кучу неудобств.

Они нашли ручеек, и Элли с Тотошкой позавтракали. В корзинке оставалось ещё немного хлеба. Элли собралась идти к дороге, как вдруг услыхала в лесу стон.

— Что это? — спросила она со страхом.

— Понятия не имею, — отвечал Страшила. — Пойдем посмотрим.

Стон раздался снова. Они стали пробираться сквозь чащу. Скоро они увидели среди деревьев какую-то фигуру. Элли подбежала и остановилась с криком изумления.

У надрубленного дерева с высоко поднятым топором в руках стоял человек, целиком сделанный из железа. Голова его, руки и ноги были прикреплены к железному туловищу на шарнирах; на голове вместо шапки была медная воронка, галстук на шее был железный. Человек стоял неподвижно, с широко раскрытыми глазами.

Тотошка с яростным лаем попытался укусить незнакомца за ногу и отскочил с визгом: он чуть не сломал зубы.

— Что за безобразие, ав ав ав! — пожаловался он. — Разве можно подставлять порядочной собаке железные ноги?..

— Наверно, это — лесное пугало? — догадался Страшила. — Не понимаю только, что оно здесь охраняет?

— Это ты стонал? — спросила Элли.

— Да… — ответил железный человек. — Уже целый год никто не приходит мне помочь…

— А что нужно сделать? — спросила Элли, растроганная жалобным голосом незнакомца.

— Мои суставы заржавели, и я не могу двигаться. Но, если меня смазать, я буду как новенький. Ты найдешь масленку в моей хижине на полке.

Элли с Тотошкой убежали, а Страшила ходил вокруг Железного Дровосека и с любопытством рассматривал его.

— Скажи, друг, — поинтересовался Страшил, — год — это долго?

— Еще бы! Год — это долго, очень долго! Это целых триста шестьдесят пять дней!..

— Триста… шестьдесят… пять… — повторил Страшила. — А что, это больше чем три?

— Какой ты глупый! — ответил Дровосек. — Ты, видно, совсем не умеешь считать!

— Ошибаешься! — гордо возразил Страшила. — Я очень хорошо умею считать! — И он начал считать, загибая пальцы: — Хозяин сделал меня — раз! Я поссорился с вороной — два! Элли сняла меня с кола — три! А больше со мной ничего не случилось, значит, дальше и считать незачем!

Железный Дровосек так удивился, что даже не смог ничего возразить. В это время Элли принесла масленку.

— Где смазывать? — спросила она.

— Сначала шею, — ответил Железный Дровосек.

И Элли смазала шею, но она так заржавела, что Страшиле долго пришлось поворачивать голову Дровосека вправо и влево, пока шея не перестала скрипеть…

— Теперь, пожалуйста, руки!

И Элли стала смазывать суставы рук, а Страшила осторожно поднимал и опускал руки Дровосека, пока они не стали действительно как новенькие. Тогда Железный Дровосек глубоко вздохнул и бросил топор.

— Ух, как хорошо! — сказал он. — Я поднял вверх топор, прежде чем заржаветь, и очень рад, что могу от него избавиться. Ну, а теперь дайте мне масленку, я смажу себе ноги, и всё будет в порядке.

Смазав ноги так, что он мог свободно двигать ими, Железный Дровосек много раз поблагодарил Элли, потому что он был очень вежливым.

— Я стоял бы здесь до тех пор, пока не обратился бы в железную пыль. Вы спасли мне жизнь. Кто вы такие?

— Я Элли, а это мои друзья…

— Тото!

— Страшила! Я набит соломой!

— Об этом нетрудно догадаться по твоим разговорам, — заметил Железный Дровосек. — Но как вы сюда попали?

— Мы идем в Изумрудный город к Великому Волшебнику Гудвину и провели в твоей хижине ночь.

— Зачем вы идете к Гудвину?

— Я хочу, чтобы Гудвин вернул меня в Канзас, к папе и маме, — сказала Элли.

— А я хочу попросить у него немножечко мозгов для моей соломенной головы, — сказал Страшила.

— А я иду просто потому, что люблю Элли, и потому что мой долг — защищать её от врагов! — сказал Тотошка.

Железный Дровосек глубоко задумался.

— Как вы полагаете, Гудвин может дать мне сердце?

— Думаю, что может, — отвечала Элли. — Ему это не труднее, чем дать Страшиле мозги.

— Так вот, если вы примете меня в компанию, я пойду с вами в Изумрудный город и попрошу Великого Гудвина дать мне сердце. Ведь иметь сердце — самое заветное моё желание!

Элли радостно воскликнула:

— Ах, друзья мои, как я рада! Теперь вас двое, и у вас два заветных желания!

— Поплывем… то бишь, пойдем с нами, — добродушно согласился Страшила…

Железный Дровосек попросил Элли доверху наполнить маслом маслёнку и положить её на дно корзинки.

— Я могу попасть под дождь и заржаветь, — сказал он, — и без масленки мне придется плохо…

Потом он поднял топор, и они пошли через лес к дороге, вымощенной жёлтым кирпичом.

Большим счастьем было для Элли и Страшилы найти такого спутника, как Железный Дровосек, сильного и ловкого.

Когда Дровосек заметил, что Страшила опирается на корявую, сучковатую дубину, он тотчас срезал с дерева прямую ветку и сделал для товарища удобную крепкую трость.

Скоро путники пришли к месту, где дорога заросла кустарником и стала непроходимой. Но Железный Дровосек заработал своим огромным топором и быстро расчистил путь.

Элли шла задумавшись и не заметила, как Страшила свалился в яму. Ему пришлось звать друзей на помощь.

— Почему ты не обошел кругом? — спросил Железный Дровосек.

— Не знаю! — чистосердечно ответил Страшила. — Понимаешь, у меня голова набита соломой, и я иду к Гудвину попросить немного мозгов.

— Так! — сказал Дровосек. — Во всяком случае, мозги — не самое лучшее на свете.

— Вот еще! — удивился Страшила. — Почему ты так думаешь?

— Раньше у меня были мозги, — пояснил Железный Дровосек. — Но теперь, когда приходится выбирать между мозгами и сердцем, я предпочитаю сердце.

— А почему? — спросил Страшила.

— Послушайте мою историю, и тогда вы всё поймёте.

И, пока они шли, Железный Дровосек рассказывал им свою историю:

— Я — дровосек. Став взрослым, я задумал жениться. Я полюбил от всего сердца одну хорошенькую девушку, а я тогда был ещё из мяса и костей, как и все люди. Но злая тётка, у которой жила девушка, не хотела расстаться с ней, потому что девушка работала на неё. Тётка пошла к волшебнице Гингеме и пообещала ей набрать целую корзинку самых жирных пиявок, если та расстроит свадьбу…

— Злая Гингема убита! — перебил Страшила.

— Кем?

— Элли! Она прилетела на Убивающем Домике и — крак! крак! — села волшебнице на голову.

— Жаль, что этого не случилось раньше! — вздохнул Железный Дровосек и продолжал: — Гингема заколдовала мой топор, он отскочил от дерева и отрубил мне левую ногу. Я очень опечалился: ведь без ноги я не мог быть дровосеком. Я пошел к кузнецу, и он сделал мне прекрасную железную ногу. Гингема снова заколдовала мой топор, и он отрубил мне правую ногу. Я опять пошел к кузнецу. Девушка любила меня по-прежнему и не отказывалась выйти за меня замуж. «Мы много сэкономим на сапогах и брюках!» — говорила она мне. Однако злая волшебница не успокоилась: ведь ей очень хотелось получить целую корзину пиявок. Я потерял руки, и кузнец сделал мне железные. Когда топор отрубил мне голову, я подумал, что мне пришел конец. Но об этом узнал кузнец и сделал мне отличную железную голову. Я продолжал работать, и мы с девушкой по-прежнему любили друг друга…

— Тебя, значит, делали по кускам, — глубокомысленно заметил Страшила. — А меня мой хозяин сделал зараз…

— Самое худшее впереди, — печально продолжал Дровосек. — Коварная Гингема, видя, что у неё ничего не выходит, решила окончательно доконать меня. Она ещё раз заколдовала топор, и он разрубил моё туловище пополам. Но, к счастью, кузнец снова узнал об этом, сделал железное туловище и прикрепил к нему на шарнирах мою голову, руки и ноги. Но — увы! — у меня не было больше сердца: кузнец не сумел его вставить. И мне подумалось, что я, человек без сердца, не имею права любить девушку. Я вернул моей невесте её слово и заявил, что она свободна от своего обещания. Странная девушка почему-то совсем этому не обрадовалась, сказала, что любит меня, как прежде, и будет ждать, когда я одумаюсь. Что с ней теперь, я не знаю, — ведь я не видел её больше года…

Железный Дровосек вздохнул, и слёзы покатились из его глаз.

— Осторожней! — в испуге вскричал Страшила и вытер ему слёзы голубым носовым платочком. — Ведь ты заржавеешь от слез!

— Благодарю, мой друг! — сказал Дровосек, — Я забыл, что мне нельзя плакать. Вода вредна мне во всех видах… Итак, я гордился своим новым, железным телом и уже не боялся заколдованного топора. Мне страшна была только ржавчина, но я всегда носил с собой маслёнку. Только раз я позабыл её, попал под ливень и так заржавел, что не мог сдвинуться с места, пока вы не спасли меня. Я уверен, что и этот ливень обрушила на меня коварная Гингема… Ах, как это ужасно — стоять целый год в лесу и думать о том, что у тебя нет сердца!

— С этим может сравниться только торчание на колу посреди пшеничного поля, — перебил его Страшила. — Но, правда, мимо меня ходили люди, и можно было разговаривать с воронами…

— Когда меня любили, я был счастливейшим человеком, — продолжал Железный Дровосек, вздыхая. — Если Гудвин даст мне сердце, я вернусь в страну Жевунов и женюсь на девушке. Может быть, она все-таки ждет меня…

— А я, — упрямо сказал Страшила, — всё-таки предпочитаю мозги: ведь когда нет мозгов, тогда и сердце ни к чему.

— Ну, а мне нужно сердце! — возразил Железный Дровосек. — Мозги не делают человека счастливым, а счастье — лучшее, что есть на земле.

Элли молчала, так как не знала, кто из её новых друзей прав.