Асино лето
Глава 4
За воротами был широкий двор, вымощенный белыми плитами. Пустой, чистый, освещенный невидимыми лампами. И — вот чудеса! — совершенно сухой! Ася задрала голову: может быть, двор защищает прозрачная крыша? Нет, ничего нет. Колдовство! Ася шла и оглядывалась. Страх ее почти прошел — она так устала, что страху просто негде было поместиться.
В центре двора на белых плитах был выбит узор: разноцветные завихрения-рисунки выстроились зодиакальным кругом. Среди привычных знаков зодиака Ася нашла никогда ею не виденные: прыгающая пантера, человек с корзиной на голове, два слона, сцепившиеся хоботами, дельфин с дельфиненком, черепаха, на спине которой росло дерево… Знаков было очень много, но Ася спешила — рассвет приближался. Она пересекла двор и остановилась у двери, ведущей в Грозовой дом. И не успела достать Ежикин ключ, как по всему двору раскатился громовой голос:
— А-а-а… все-таки дошла! Я думал, струсишь. Ну, заходи, раз так. Ноги вытри, грязи-то сколько натащила.
Дверь распахнулась, на пороге лежала влажная тряпка. Ася торопливо вытерла ноги, пригладила волосы (в воздухе перед ней тут же возникло зеркало). И как ни страшно было Асе расставаться с Севиным шаром, накидкой Горыныча и Ежикиным ключом, она оставила их у порога: вдруг Грозовой Человек ее прогонит, узнав, что ей помогали. Набрав в грудь побольше воздуха, Ася переступила порог Грозового дома. Дверь за ней бесшумно закрылась. Сердце у Аси испуганно дернулось.
Огромный зал с высокими потолками освещали висящие в воздухе огненные шары. Они крутились и зловеще потрескивали. «Шаровые молнии!» — догадалась Ася. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами. От пола до потолка ряды и ряды книг, самых разных по возрасту, толщине и размеру. Не одна тысяча томов! Даже в библиотеке Ася не видела столько. Кроме книг и шаровых молний-светильников, в зале ничего не было, только темнело пятном большое кресло у окна и длинный высокий стол.
В кресле сидел человек. Асе было неловко за пижаму, с которой ручьем текла вода, за грязные босые ноги и растрепанную косу. Но громовой голос произнес почти ласково:
— А ты смелая. Не каждый может до меня добраться. Видимо, очень надо?
— Очень, — шепотом подтвердила Ася, но Грозовой Человек услышал ее.
Он встал с кресла, подошел к окну и, глядя на дождь, сказал:
— Мои слуги доложили о тебе… Маленькая девочка, храбро идущая через лес в такую грозу… Подойди ко мне, дитя мое…
Голос вдруг стал мягким и тихим. И хотя в нем по-прежнему гремели грозные раскаты, он уже не пугал Асю. Она подошла ближе. Закутанный в темно-лиловый плащ, меняющий свою форму, как тучи, расшитый серебряными нитями дождя и золотыми молниями, стоял у окна высокий человек. Его длинные седые волосы серебрились в тусклом свете шаровых молний. Крючковатый нос, высокий лоб, острый взгляд и резко очерченный рот. Человек сильно сутулился.
Одной рукой он опирался на стол, уставленный самыми разными колбами и пробирками: высокими, низкими, вытянутыми, приплюснутыми, узенькими, шарообразными, пустыми и наполненными до краев. На некоторых были надписи: «Ливень обыкновенный», «Дождь моросящий», «Ветер порывистый».
Ася робко переступила ногами.
— Здравствуйте, — сказала она.
— Не обмирай, — усмехнулся Грозовой Человек. — Наслушалась про меня, наверное, всяких глупостей. Прошу.
В воздухе повис светящийся стул, тоже весь потрескивающий.
— Нет, я постою! — поспешно отказалась Ася. — Спасибо.
— Как хочешь, — сразу поскучнел Грозовой Человек и вдруг совершенно обыкновенно высморкался. — Насморк замучил, — объяснил он, комкая платок. — Ну, рассказывай, какая беда тебя ко мне привела?
Ася рассказала, стараясь не углубляться в подробности. Грозовой Человек повздыхал, головой покачал и подошел к одному из книжных шкафов. Он вытянул руку, и тут же к нему спустилась с верхних полок толстенная книжища. Он начал листать ее.
— Так-так… предательство… лесть… не то… Можешь называть меня Кондрат Тарасович. Так, потеря памяти, аппетита, уныние, тоска… так… Не двигается, говоришь?
— Нет.
— А врачи что говорят?
— Позвоночник поврежден. Если и выживет, ходить не сможет.
— Ну, это мы еще посмотрим. Помолчи теперь!
Ася, затаив дыхание, подошла к окну. Верхняя его часть была выложена разноцветными стеклышками, а нижняя — прозрачная. По стеклу бежали струйки дождя. Гроза отгремела, утихла, дождь стал медленный, убаюкивающий. В тепле Грозового дома Ася согрелась, пижама стала высыхать. Ее потянуло в сон. Она изо всех сил с ним боролась, смотрела на темный мокрый лес, светлеющее небо, на весь в огнях лагерь «Светлячок». Его из окна было хорошо видно. Как на ладони. Асе представилась обратная дорога, и стало тоскливо.
— Апчхи! Чертов насморк! Вот, я выписал рецепт. Прочитай, все ли понятно, а то у меня почерк неразборчивый, — Грозовой Человек Кондрат Тарасович протянул Асе листочек в клетку.
На нем золотыми, ярко горящими чернилами было написано:
«Вода живая — 400 мл.
Зайчик солнечный (или любой другой солнечный зверь) — 1 шт.
Цветок папоротника свежесорванный — 1 шт.
Цветы незабудки (которых никто не видел) — 10–15 шт.
Цветы клевера — 1 кг.
Яблоко с яблони, посаженной заказчиком — 4 шт.
Листья смородины, рябины красной, мяты обыкновенной — по вкусу».
— Все разобрала?
Ася помотала головой. Может, от усталости ее глаза не то видят?
— Что такое?
— Кондрат Тарасович, как это — «солнечный зайчик — одна штука»? Как его в лекарство? Они же живые!
— А тебе твой Колька какой нужен? Мертвый?
Ася замотала головой. Но как же она сможет? Солнечные зверята, они же все настоящие, живые, а их распотрошат, в живой воде вымочат и Кукумберу выпить дадут?
— Этого нельзя делать!
— Послушай, милая девочка! — рассердился вдруг Кондрат Тарасович. — Ты попросила найти способ вернуть к жизни твоего друга. Я его нашел. Я даже берусь соединить все ингредиенты, потому что уважаю дружбу. Но где ты их найдешь и как — это совершенно не мои проблемы. Понятно?
— Д-да…
— В конце концов, можно же определиться, кто тебе дороже.
Больше Ася ничего не посмела спрашивать. Грозовой Человек смягчился, подошел к ней, взял за руки и сказал очень серьезно:
— А теперь слушай внимательно и запоминай. Каждое из составляющих будешь приносить мне сразу — сразу же! — как только оно попадет тебе в руки, чтобы была жива вся сила волшебства, поняла? Доставать все будешь сама. Помогать тебе могут все, кто угодно: люди, звери, нечисть лесная. Но! Никому! Из людей! Ничего нельзя говорить! Ни словечка! Найдешь таких помощников — молодец, хороший ты человек. Нет — справляйся сама. Но ни единому человеку ни про меня, ни про рецепт ни слова. А то ничего не получится.
— А гномам?
Кондрат Тарасович усмехнулся.
— Гномам можно. Гномы-то и так все знают. Не сама же ты мой дом нашла. Ах, да! Приходить ко мне можно теперь в любое время, не дожидаясь грозы. Поднимешься на эту гору, на поляну выйдешь и скажешь: «Гром и молния». И ногой топнешь. Дом и появится. Поняла?
— Поняла.
— Все запомнила?
— Все.
— Тогда спокойной ночи, Прасковья Шустова, — ласково сказал Кондрат Тарасович и легонько сжал кончики ее пальцев.
У Аси закружилась голова, сами собой закрылись глаза, и она провалилась в сон, как в глубокую яму.
